Анатолий Амелин: «Украина – "на дне", но есть большая вероятность "отскока" и экономического роста»

Уйдя из НКЦБФР (Национальной комиссии по ценным бумагам и фондовому рынку), Анатолий Амелин уже полтора года не работает на фондовом рынке, но сказать, что он стоит в стороне от процессов, тенденций и ключевых событий на нем, язык не поворачивается. Несмотря на то, что изначально мы планировали этот текст в рамках рубрики «Бывших фондовиков не бывает», господина Амелина никак нельзя назвать таковым. Он по-прежнему влиятелен, по-прежнему «в теме» – и не только в масшабе фондового рынка, но и экономических и политических вопросов в целом. Именно этой тематике и посвящено наше сегодняшнее интервью.

StockWorld.com.ua: Анатолий, спасибо Вам, что согласились с нами побеседовать после непродолжительного перерыва. Расскажите, пожалуйста, что изменилось с момента нашего предыдущего разговора, как обстоят дела у Amelin Strategy Agency?

Анатолий Амелин: Хотелось бы ненадолго оставить в стороне Amelin Strategy Agency и рассказать Вам о другом проекте, в котором я выступаю одним из шести соучредителей. Речь идет об Украинском институте будущего – Ukrainian Institute of Future. Мы организовали его потому, что существующие сегодня аналитические центры, как показывает практика, не являются объективными и независимыми, находясь в поле влияния тех или иных политиков. Это не плохо и не хорошо – так есть.

Существующие сегодня аналитические центры не являются объективными и независимыми.

Цель функционирования Института – предоставление объективной информации людям, принимающим решения в стране и за ее пределами. Сначала мы будем делать фокус на четырех направлениях: национальная безопасность, внешняя политика, внутренняя политика и экономика. И, возвращаясь к центру Amelin Strategy, отмечу, что он становится частью Института будет отвечать за экономический блок в Институте.

SW: Вот это да! И как, у Вас уже есть первые наработки, чем можете похвастаться?

АА: За два месяца существования Института было преведено больше десяти тематических встреч и презентаций; первая из них была посвящена представлению результатов масштабного социологического исследования - оценки двухлетия новой власти – Президента Порошенко и Кабинета Министров.

По его результатам можно сделать вывод, что большинство респондентов отметили падение качества жизни в Украине, а лучшим главой государства за всю историю считают Леонида Кучму… Это связано с тем, что во время его президентства росла экономика, чего не хватает сегодня. Понятное дело, что у нас идет война, понятное дело, что наша экономика перестраивается на рельсы взаимодействия с Европой и другими рынками, тем не менее, в Украине отсутствует Комплексная экономическая стратегия. Наша страна не дает понимания ни внутренним, ни внешним инвесторам, к чему им быть готовыми, не подсказывает, в какие секторы вкладывать и делать это безопасно.  Мы живем в глобальном, высококонкурентном мире, но не можем предложить конкурентных преимуществ для инвестирования в Украину. Это задача Правительства и Президента, на мой взгляд.

SW: Если говорить об оценке ветвей власти в этой части…. Вы любите сравнивать Кабмин с Правлением в АО….

В Украине отсутствует Комплексная экономическая стратегия.

АА: На самом деле – нет, не люблю. Просто на самом деле нет четких критериев для оценки государственного менеджмента, а классический успешный кейс для понимания эффективности есть. Поэтому Правительство и сравнивается с менеджментом  в частном секторе. Да, существуют маркеры, которые помогают отследить ключевые ошибки в системе государственного управления в контексте корпоративной системы менеджмента. Конечно, прямых параллелей проводить нельзя, тем не менее, существует несколько общих точек, которые помогают отследить, где возникают конфликты интересов, где возникают циклические ошибки, и как эти ошибки нивелировать.

SW: Так вот, сейчас у Украины относительно новый менеджмент. Можете сравнить «стратегию» (то есть План действий Правительства) двух составов – предыдущего и нынешнего – в инвестиционной части? Чем приоритетные шаги Кабмина Гройсмана отличаются от приоритетов Правительства Яценюка – опять же, в финансовом аспекте?

АА: Тем не менее, начну с политической компоненты. В отличие от Яценюка, у Гройсмана нет своей фракции в Парламенте. Соответственно, у него нет обязательств, как у предыдущего премьера, перед «спонсорами» партии и нет критической задачи работать на электорат. Поэтому мы стали свидетелями его шагов в части повышения тарифов на коммунальные услуги. Это больной для всех граждан вопрос, но такой необходимый, ведь выстраивание четкой и прозрачной процедуры ценообразования на энергоресурсы – это единственная мотивация задуматься об их экономии.

SW: И все-таки к вопросу об оценке Кабминовских программ и планов действий…

Мы все имеем шанс увидеть в скором будущем качественные трансформации.

АА: За последние 25 лет было написано полтора десятка программ различных Кабинетов министров, и практически все они были неплохие. Но не стоит забывать, что есть ключевые моменты – это сроки, которые должны быть зафиксированы как deadline, и ответственные. И вот сроки и ответственность – это слабое место всех программ, в том числе и программы Гройсмана. Разумеется, что очень тяжело зафиксировать точки исполнения и следовать им, ведь за все просчеты будут цепляться оппоненты. Но хорошо то, что у Гройсмана есть мотивация делать правильные шаги: он молодой, он планирует делать карьеру в этой стране. У него достаточно больше свободы, чем у Яценюка. Да, он находится в обойме Президента, но ведь у последнего тоже есть желание удержаться в кресле. И это удастся им обоим только тогда, когда граждане будут отмечать наличие положительных изменений в своей жизни, а это все – следствие реформ. Поэтому мы все имеем шанс увидеть в скором будущем качественные трансформации. Но я говорю именно о шансе, вероятность этого – 50 / 50.

Мне не хотелось бы много говорить о политике, тем не менее, как резюме – инвестиции не идут в регион, в котором есть политический кризис, ведь это все создает дополнительные риски для бизнеса. Несмотря на то, что Украина уже достаточно дисконтировала стоимость всех своих активов и является мега-интересной страной с этой точки зрения, многие инвесторы не имеют такого сильного аппетита к риску, чтобы вкладываться в наше государство.

SW: Тем не менее, есть определенные события, которые свидетельствуют об обратном.

Инвестиции не идут в регион, в котором есть политический кризис.

АА: Действительно, положительными примерами являются вхождение Джорджа Сороса в украинский IT-сектор. Да и всего с начала года было объявлено около десяти сделок, в рамках которых иностранный капитал входил бы в Украину. Это и агро-сектор, и транспортная инфраструктура, все тот же IT. Это все – неплохой сигнал, но таких сигналов должно быть больше, и они должны быть поддержаны Правительством. Потому что инвесторы, фигурально выражаясь, руководствуются стадным инстинктом: то есть «все побежали – и я побежал». Чем больше будут знать о таких позитивных кейсах, тем больше инвесторы будут держать Украину в фокусе.

SW: Тем не менее, Одесский припортовый завод (ОПЗ) так никто и не захотел купить… 

АА: С ОПЗ связан, кстати, очень сложный кейс. Я могу назвать вам восемь причин, которые снижали интерес инвесторов к этому объекту. Первая и основная – это наличие судебных споров, которые до сих пор открыты. Компания, которая в 2009 году выиграла конкурс по покупке завода, в итоге так и не стала собственником, потому что результаты конкурса были отменены. Наличие таких позиций, разумеется, является никак не положительным моментом для инвесторов. Вторая – наличие долга перед Group DF за газ, и здесь также идут судебные разбирательства. Третья – нынешняя цена ОПЗ очень близка к цене 2009 года, несмотря на то, что за семь лет конъюнктура рынка, качество актива очень изменились. Кроме того, ОПЗ находится «в конце цепочки» аммиакопровода, следующего из Тольятти, а, на секундочку, с Российской Федерацией мы сокращаем торговые отношения, соответственно, это дополнительный риск для бизнеса. Поэтому цена на ОПЗ завышена. К тому же, государство не уделило внимания снижению рисков для потенциального инвестора. Да, риск можно оставить таким, какой он есть, но тогда необходимо делать дисконт по цене.

Ну а новый конкурс по продаже завода – безусловно, очень важен. Ведь из 17 млрд грн, заложенных в бюджет от приватизации, ОПЗ должен был дать 13 млрд. Если мы не получим этих поступлений, то получим рост дефицита бюджета и новые вопросы по его покрытию. А здесь вариантов не так много – или новый заем, или включение «печатного станка», что повлечет за собой инфляцию, девальвацию и обеднение населения.

Многие инвесторы не имеют такого сильного аппетита к риску, чтобы вкладываться в наше государство.

Анатолий Амелин.

SW: И как Вы оцениваете исход этой ситуации?

АА: Это не беда, это возможность, ведь у нас Правительство боится брать на себя ответственность за реализацию каких-либо крупных проектов. Но только крупные проекты создают достаточный интерес к стране, к нашей юрисдикции. И это касается не только ОПЗ. Мы говорим об Украине как о стране с колоссальным транзитным потенциалом, но что мы делаем для его раскрытия?

SW: А что нужно делать?

АА: Нужно реализовать механизм государственно-частного партнерства и с его помощью привлекать инвесторов, давая им лучшие условия и гарантии для концессионального развития инфраструктуры.

SW: Кажется, мы говорили с Вами об этом еще в 2011 году, когда Вы работали в Комиссии…

АА: Вы правы, глобально ничего не меняется, но дорогу осилит идущий.

Только крупные проекты создают достаточный интерес к нашей юрисдикции.

SW: Сегодня Вы работаете немного не в системе регулирования / реформирования фондового рынка и финансового сектора. Но, думаем, Вы не могли не заметить активное образование «совещательных» реформаторских органов – здесь тебе и Национальный совет реформ, и Стратегическая группа советников по поддержке реформ Лешека Бальцеровича и Ивана Миклоша… Как Вы оцениваете эффективность и целесообразность таких организаций? Насколько их рекомендации могут иметь реальную практическую пользу?

АА: Думаю, что пользу этих образований можно будет оценить через несколько лет, когда мы увидим реальные результаты их работы. При этом, опыт Польши и Словакии, безусловно, интересен, у этих стран есть чему учиться. Но вопрос не только и не столько в копировании опыта какой-то конкретной страны, а в понимании специфики его применения и политической воле для реализации рекомендаци. Разве что-то новое Бальцерович и Ко сказали?

SW: Сказали о том, что нужны реформы….

АА: Так об этом все говорят. У нас есть масса аналитических центров, в том числе Реанимационный пакет реформ и «Нова країна», другие волонтерские организации, которые разработали десятки довольно приличных программ, но у них нет веса и авторитета… Вы же помните поговорку – «нет пророка в своем отечестве»? Так вот эти объединения иностранных советников выполняют такую, скорее, имиджевую функцию. Хотя в этих проектах работают наши ребята, имеющие достаточно инструментов для выработки рекомендаций с целью стимулирования экономики. Я бы сейчас делал акцент именно на экономических реформах. Это критически важно для реализации всех остальных реформ.

SW: Видите ли Вы какие-то реальные подвижки, первые результаты этой реформаторской работы?

Экономические реформы критически важны для реализации всех остальных реформ.

АА: Для начала отмечу, что за последний квартал впервые за долгое время банковская система получила небольшую, но прибыль. Понемногу начало восстанавливаться промышленное производство. Конечно, по сравнению с недавним падением в два раза рост на 1 % – очень слабый позитив, но это все равно сигнал, который заслуживает внимания.

Кроме того, я постоянно отслеживаю статистику захода в Украину иностранных инвестиций, так вот, они ЗАХОДЯТ. То есть они оценивают положение нашей страны как «на дне», но видят и большую вероятность «отскока» от этого дна и старт экономического роста.

Если говорить о наиболее ярких реформах, то отмечу реформу государственных закупок ProZorro, которую я уже упоминал. И здесь, безусловно, очень важна медийная компонента. Для того, чтобы о реформах знали, о них необходимо говорить.

SW: Какие реформы, которые Вы хотели бы выделить, находятся в процессе? Какие необходимо первоочередно реализовать?

Иностранные инвестиции все-таки заходят в Украину.

АА: Номер один – это налоговая реформа; с одной стороны, она должна стимулировать инвестиционную активность, с другой – максимально упростить администрирование и контакт бизнеса с чиновниками. Разумеется, в этом контексте должна быть предусмотрена и реформа Государственной фискальной службы, которая из карательного органа должна превратиться в сервисную организацию. В службе должна пройти 100%-ная ротация, и не стоит бояться, что туда могут прийти люди без опыта.

SW: Как в Полиции?

АА: Да, как в Полиции. Может быть, каких-то навыков у этих людей недостаточно, но они готовы учиться. Главное – что они с другой ментальностью, с другой мотивацией, с другой ответственностью.

Для того, чтобы о реформах знали, о них необходимо говорить.

Вопрос номер два – это валютная либерализация. Мы говорим долго об этом, но ограничения на вывод капитала до сих пор существуют. И, да, они должны быть сняты на переток капитала в обе стороны. Украинский инвестор как класс скоро исчезнет, и здесь на арену выходит глобальный капитал, которому необходимо дать возможность свободно входить в Украину и выходить из нее. Иначе мы не сможем быть интересны глобальному капиталу. Поэтому нужно снять все преграды и открыть все границы.

Продолжение интервью с Анатолием Амелиным  – о государственно-частном партнерстве, стимулах для привлечения инвестиций и все-таки о фондовом рынке читайте уже на следующей неделе на StockWorld.com.ua.